Льюис Кэрролл

ОХОТА НА СНАРКА

Гонение в восьми воях

Вой первый

Высадка

"Чую Снарка! На берег людей и багаж!"
Спикер, видя высокий прибой,
Снес на берег за волосы весь экипаж -
Благо, лысых не взял он с собой.

"Чую Снарка! - тупым я вторично скажу,
Пусть любой будет смел и силен.
Чую Снарка! - я в чтении третьем твержу:
Что прочитано трижды - закон!"

Был Слуга в экипаже (ну как без Слуги?),
Был Сапожник (ну кем заменить?),
Был Судейский (уж больно законы строги),
И Старьевщик (чтоб вещи хранить),

Был Стервец еще - шулер с десятком колод,
(И тузов в каждой - минимум пять),
Но все деньги команды хранил Счетовод,
Чтоб никто их не смог проиграть.

Был Сурок; он часами с шарманкой бродил,
Иль сидел, вышивая кисет.
"Он спасает нас, - Спикер команде твердил. -
Как же именно? Это секрет!"

Был еще один. Зонтик, часы, и притом
Портсигаров и курток вагон -
Всё, что нажил почти непосильным трудом, -
Всё оставил на пристани он.

Он собрал, уложил, надписал сорок пять
Чемоданов, картонок, корзин,
Но забыл при погрузке об этом сказать -
Без особо заметных причин.

Он потерю вещей перенес без труда
(Семь дубленок на нем, и белье,
И ботинок три пары). Но вот же беда -
Он забыл также имя свое.

Откликался на крик "Погадать, золотой?",
"Гражданин!" или "Эй, твою мать!",
На слова "Не курить", "Под стрелою не стой"
И "Моя не совсем понимать".

По-другому решалась проблема сия
Среди очень немногих числом:
Называли его чебурашкой друзья,
А враги называли козлом.

"Он хромой и кривой, и пуста голова, -
Спикер так отзывался порой, -
Но зато он гораздо отважнее льва!
Очень нужен на Снарка герой!"

Он гиен успокаивал взглядом не раз,
Ковыряя при этом в носу,
И с медведем пускался по праздникам в пляс,
Чтобы весело было в лесу.

Он был нанят в Стюарды, чтоб рыбу и дичь
Подавать; но признался в пути,
Что сумеет подать лишь пасхальный кулич,
А кулич на борту не найти.

А последний из них… Ну так чья же вина,
В том, что был это полный дебил?
Мысль была у него - но всего лишь одна:
"Я бы Снарка с охотой убил".

Он был нанят в Стрелки - но от прочих Стрелков
Отличал его низменный нрав:
Убивал он умел, но - одних лишь Сурков.
Спикер вздрогнул, об этом узнав,

И воскликнул: "В Сурка не стреляйте, о нет!
Он мне дорог! В морозы и зной
Я по странам различным бродил много лет,
И Сурок был всё время со мной!"

А когда услыхал об угрозе Сурок -
Горьких слез заструилась река.
"О, какой я дурак… О, кошмарный урок…
Вот так день, понимаешь, Сурка!"

Предложили: "Еще один купим корвет,
Пусть Стрелок путешествует там!"
Спикер речь произнес: "Это - глупый совет,
Я ломать свои планы не дам!

Я обучен водить только судно одно:
Колокольчик-то, гляньте, один!
Будут два корабля - оба лягут на дно…
Я здесь шкипер, и я не кретин!"

А Стюард предложил: пусть несчастный Сурок
Раздобудет жилет броневой
И прибегнет к защите на длительный срок -
Той, что полис дает страховой.

Оказался на судне у них Страхагент -
Им, естественно, был Счетовод,
Он Сурку две страховки оформил в момент:
От пожара, а также - от вод.

Но, однако, Сурок этот день не забыл,
И с тех пор невезучий Сурок
Очень тих и уныл, к сожалению, был,
Если рядом встречался Стрелок.

Вой второй

Доклад Спикера

Спикер был для команды любимым вождем
(Важный вид! Благородство лица!),
И давно уже все догадались о том,
Что мудрей не найти мудреца.

Приобрел он прекрасную карту морей:
Только море, ни пяди земли!
Было целью его, чтоб матросы скорей
Эту карту освоить смогли.

Он сказал: "Картография - это подлая мафия:
Чтобы повысить объемы продаж,
Нам рисуют Меркаторы полюса и экваторы…"
"Не обманут! - сказал экипаж. -

Да, их карты красивы, там есть горы, заливы,
Острова и другие места;
Но - ура капитану! - в нашей карте обману
Не найти, ибо карта чиста!"

Вся команда плясала… Только жизнь показала,
Что не всё было гладко в пути;
И затихли овации: кэп не знал навигации,
А умел лишь звоночком трясти.

Капитана приказ был неясен подчас,
Исполнялся весьма тяжело;
Вот пример лишь один: "Руль направо, кретин,
Но чтоб судно налево пошло!"

Был с гальюном компас перепутан не раз;
Так бывает (патрон произнес),
Если дует борей среди южных морей,
А на судне - всеобщий снаркоз.

И никто не зубрил установку ветрил;
Что же делать и кто виноват,
Если ждали: пройдет судно милю вперед,
А оно - на две мили назад?

Всё же кончен поход, и разгружен комод;
И глядели матросы в тоске:
На пути их зиял за провалом провал -
И поблизости, и вдалеке.

Чтоб команде своей настроенье поднять,
Рассказал капитан анекдот
(Бородатый, известный под номером пять) -
Но тошнило народ от острот.

Что же Спикер? Он, всем по стакану налив,
Дабы бодрости общей достичь,
Величав и умен, густобров и красив,
Зачитал замечательный спич.

"О товарищи! Братья и сестры! Я к вам
Обращаюсь сегодня, друзья!"
(Все "ура" закричали - не столько словам,
Сколько дозе повторной питья.)

"Много месяцев были мы с вами в пути
(По четыре недели в любом),
Но вот Снарка нигде не сумели найти,
Чтобы взять его подпись в альбом!

Мы в пути были с вами немало недель
(Дней по семь я в неделе сочту),
Не смогли только Снарка увидеть досель
Ни поблизости, ни за версту!

И теперь я хочу вам, друзья, преподать
Снаркологии главный итог:
Верных признаков Снарка отыскано пять,
Чтоб никто ошибиться не мог.

Снарк, во-первых, на вкус - на галеты похож,
И во рту он скрипит, и в пути,
Как ремни из козлиных окрашенных кож,
Да и запах - козлиный почти.

Спит он долго, но в этом не видит вины,
И привычка его нехитра:
Кофе утренний пьет при восходе луны,
А с обедом он ждет до утра.

В-третьих - помните! - голову сразу сует
Он в песок, анекдот услыхав,
И неспешен весьма в пониманье острот -
Так, что с ним не сравнится жираф!

Рядом с ним - совмещенный вагон-туалет
(Унитаз там, и душ заодно).
Ничего в сей привычке хорошего нет -
Так мне кажется очень давно.

Ну а пятое - гонор! Как шляхтич упрям!
Злоба светится в добрых глазах!
Снарки разные есть; могут встретиться нам
Бяки-в-Перьях и Буки-в-Усах.

Снарк простой не страшней, чем обычный трамвай,
Но случается: на миллиард
Мирных Снарков один попадется Бабай…"
Тихо в обморок рухнул Стюард.

Вой третий

Повесть Стюарда

Пирожки были пущены в дело и лед,
Редька с хреном, китайский салат,
И советы юриста, кроссворды, компот, -
Чтоб скорее очнулся собрат.

И случилось! Он сел, чтобы повесть свою
Им поведать, ничуть не темня.
Спикер молвил: "Я слово Стюарду даю!",
Колокольчиком нервно звоня.

Люди замерли вмиг! Что там рев или крик -
Никаких разговоров в строю!
Тот, кто звался "Эгей!", повесть временных дней
По-старинному начал свою.

"Жили-были старик со старухой - мои
Папа с мамой…" - "Зачин пропусти! -
(Спикер зол был весьма.) - Опускается тьма!
В темноте - как нам Снарка найти?"

"Пропускаю, патрон, - плача, вымолвил он, -
Сорок лет пропускаю! И вот
Перейду я к моменту погрузки - когда
Мы за Снарком пустились в поход.

Честных правил мой дядя сказал мне: "Прости…"
И обнял на прощанье меня…"
Спикер крикнул: "И дядю скорей пропусти!",
Колокольчиком злобно звоня.

Игнорируя крик, тот продолжил: "Старик
Мне про Снарков рассказывал так:
"Снарк при варке готов через пару часов,
Снарком можно разжечь и очаг.

На охоту бери и терпенье, и болт,
Захвати и надежду, и джем,
Применить против Снарка полезно дефолт,
Добрый взгляд и питательный крем…""

("Так и надобно Снарка ловить! - заорал
В отступленье лирическом кэп. -
В старых книгах я тот же рецепт отыскал;
Он полезен, поскольку нелеп".)

""Но, блескучий племянник, наступит беда,
Если Снарк этот будет - Бабай;
Ты без шума и пыли исчезнешь тогда,
Словно утренний сон, так и знай!"

Оттого, потому я сижу не дыша,
Ожидая ужасный конец;
И в душе холодок, и трясется душа,
Как из ножек свиных холодец!

Оттого, потому…" - "Ничего не пойму! -
Молвил Спикер. - Не хнычь и не трусь!"
"Нет, позвольте мне трижды сказать самому:
Оттого, потому я боюсь!

Я во сне оттого часто вижу его,
Вижу Снарка в кошмарных ночах,
С ним во сне говорю, и его я варю,
Разжигаю злодеем очаг.

Но уверен вполне, что наступит беда,
Если встречу Бабая в пути;
Я без шума и пыли исчезну тогда -
Так, что после нигде не найти!"

Вой четвертый

Перед охотой

Загорелся сердико у Спикера глаз:
"Что ж молчал ты доселе - ответь! -
И сказал только нынче, когда через час
Мы в виду будем Снарка иметь?

Коль исчезнешь - беда! Мы заплачем тогда…
Но зачем (это важный нюанс!)
Ты скрывал этот факт, заключая контракт,
Получая к тому же аванс?

Я никак не пойму - ты молчал почему?
Отвечай же скорее, дебил!"
Безымянный матрос, загрустив, произнес:
"Я об этом вам всем говорил.

Полагайте убийцей иль психом меня
(Это с каждым случиться могло!),
Но чтоб так обмануть среди белого дня -
Это было бы страшное зло!

Я сказал вам на идиш, припомнил иврит
И ладино, и сто языков,
Но забыл, что отряд не на них говорит,
Что родной ваш язык - не таков".

Спикер молвил: "Мы слышали грустную весть,
Мы историю знаем твою.
И пора нам, когда объяснение есть,
Прекратить разговоры в строю.

Свой доклад я бы позже хотел продолжать -
Если время найдется у нас.
Снарк почти что в виду, повторю я опять,
И поймать его - долг ваш сейчас!

На охоту терпенье захватим и болт,
И надежду захватим, и джем,
Применить против Снарка сумеем дефолт,
Добрый взгляд и питательный крем.

Враг силен! Надо нам совершить, господа,
Всё что можно - хоть это и сложно.
Ну а если захочется очень - тогда
Что нельзя, тоже сделать возможно.

Ибо кто к нам с мечом… - я закончу на том
(Всем известна цитата сия).
Снаряжайтесь к сраженью! На сборы потом
И минуты не будет, друзья".

Тут же выписал счет деловой Счетовод
(Кстати, сумма была велика),
А Стюард свой парик причесал и подстриг,
После - пыль отряхнул с пиджака.

А Слуга со Старьевщиком меч-кладенец
Двусторонний точили умело.
Лишь Сурок продолжал вышиванье, подлец,
Игнорируя общее дело.

Осуждая злодейский сей обычай, Судейский
К разгильдяю составил воззванье
И представил примеры, в коих высшие меры
Были карою за вышиванье.

Был сапожник свиреп - для фасона сапог
Он задумывал новую моду,
А Стервец, хоть дрожал, тем не менее смог
Нанести свежий крап на колоду.

И Стрелок был нервозен; надел он камзол,
А к нему - пару желтых лосин.
Как на званый прием, он на битву пошел!
(Спикер буркнул на это: "Кретин!")

Бормотал он: "Меня познакомите с ним?
Это вам не составит труда!"
Спикер молвил: "Возможно. Еще поглядим,
Куда ветер подует тогда…"

Тут Сурок стал впридрыжку носиться вокруг
(Видя кислую мину Стрелка);
Даже глупый Стюард это понял - и вдруг
Подмигнуть попытался слегка.

На Стрелка поглядев, Спикер крикнул: "Друзья!
Надо быть посмелее в бою!
Можем встретить Разбойника мы - Соловья,
Так что силу копите свою!"

Вой пятый

Урок для Сурка

На охоту терпение взяли и болт,
Были с ними надежда и джем,
Против Снарка они применяли дефолт,
Добрый взгляд и питательный крем.

А Стрелок в это время замыслил набег:
"В одиночку найду я скотину!"
И отправился он на неведомый брег,
И забрел он в глухую долину.

В одиночку на дело пошел и Сурок -
И наткнулся в пути на Стрелка;
Но ни жестом, ни знаком не выдал свой шок
И скрывал, что расстроен слегка.

Каждый думал: "Иду на священную рать,
Это будет мой главный поход, -
И поэтому надо поменьше взирать
На невежу, что рядом идет".

Но долина всё уже и уже была,
Ну а ночь - холоднее, мрачнее,
И они (по случайности, а не со зла)
Прижимались друг к другу теснее.

То ли вой, то ли ор вдруг заполнил простор,
К ним и в уши, и в души проник.
И несчастный Сурок задрожал, как листок,
А Стрелок малость духом поник.

Слыша звук сей, о детстве он вспомнил в тоске,
О далеких уроках письма -
Со скрипением мела по черной доске
Крик раздавшийся схож был весьма!

"То Разбойника голос, то свист Соловья! -
Вдруг он понял (хоть олухом слыл). -
В первый раз этот факт констатирую я,
Как наш Спикер порой говорил.

То Разбойника вопли, видать по всему, -
Я вторично об этом твержу!
Это песнь Соловья! Надо верить тому,
Что три раза я громко скажу!"

А Сурок вел подсчет с прилежанием - как
Ревизор, проверяющий кассу.
Третий возглас, однако, был пагубный знак,
Он потряс всю Сурковую массу.

Прекратился немедля важнейший подсчет,
И хотелось Сурку одного:
Как бы вспомнить, покуда беда не придет,
Сколько он насчитал до того.

"Где же пальцев набрать, чтоб до трех сосчитать? -
Зарыдал от бессилия он. -
А вот в школе, поверь, я - не то что теперь -
В устном счете был очень силен!"

"Сосчитать это можно, причем без труда,
Сосчитать это нужно, Сурок!
И сосчитано будет! Бумагу сюда
И чернила!" - промолвил Стрелок.

Пару перьев Сурок ему быстро сыскал,
И чернил, и бумаги немало;
А из нор и с окрестных утесов и скал
Живность местная их наблюдала.

Вдохновенный Стрелок не глядел на зверье;
Взял по ручке он в каждую руку,
Поясняя Сурку вычисленье свое,
Словно дедушка глупому внуку.

"За основу счисленья мы тройку возьмем
(Двойка хуже была бы, признаться),
Семь прибавим, а сумму умножим потом
На две тысячи минус тринадцать.

Мы добавим потом еще ровно пятьсот
Плюс два раза по сто пятьдесят,
А потом на троих всё разделим - и вот
Вышел верный у нас результат.

Повторить? Ты не понял? Да ты - тугодум!
Иль расчеты проспал, как сурок…
Где мне время найти? Где найти тебе ум?
Впрочем, ладно; продолжим урок.

Скрытых временем дел я секреты прозрел;
До чего же слепы теоретики!
Изложу тебе суть (и не вздумай заснуть!)
Политической зоогенетики!"

И занудный рассказ он продолжил тотчас,
Не имея к Сурку снисхожденья
(Хоть подобная ария, если нет комментария,
Может вызвать в народе волненья).

"Соловеюс Разбойникус - птах непростой,
Он неведомой страстью живет;
А костюм, что пошил ему местный портной,
Станет модным лет через пятьсот!

Дружелюбен; не станет смотреть никогда
На невесту - хоть очень глазаст;
Коль увидит, что с кем-то случилась беда, -
Посочувствует, но не подаст.

Как он пахнет в кастрюле во время нагрева! -
Надо только добавить вина…
(А хранится - в шкатулке из красного древа
Или - лучше - из кости слона.)

Саранчой его можно нафаршировать,
Хороша как приправа смола;
Надо только на стол Соловья подавать
Симметричным, как мать родила".

Было время заканчивать (хоть без труда
Он вещал бы до судного дня).
Он промолвил: "Сурок! Ты мой друг навсегда!
Ну а ты - уважаешь меня?"

Был Сурок благодарен ему за урок
И глядел с благодарностью томной;
Он узнать бы такого, конечно, не смог
Из "Британники" всей многотомной.

Возвратились назад. Был до ужаса рад
Спикер, видя сей пары объятия.
"Нет, не зря тут и там по морям и волнам
Мы прошли - раз возникла симпатия!"

Подружились Сурок и Стрелок на века,
Эта дружба подобна экстазу.
Их повсюду видали, Стрелка и Сурка,
Лишь вдвоем - и отдельно ни разу.

Ну а если поссорятся, хоть бы на миг -
Из-за жеста иль глупого слова, -
Соловья им Разбойника вспомнится крик,
И вернется симпатия снова!

Вой шестой

Сон Судейского

На охоту терпение взяли и болт,
Были с ними надежда и джем,
Против Снарка они применяли дефолт,
Добрый взгляд и питательный крем.

Шить за вышивку дело бедняге Сурку
Наконец-то Судейский устал,
Задремал он в сторонке, на правом боку,
И увидел во сне идеал:

Тихий, сумрачный Суд; вот присяжные ждут;
Вот Судья с сединой в бороде;
Ловкий Снарк-адвокат, взяв парик напрокат,
Защищал поросенка в Суде.

Бросил хлев поросенок себе на беду,
В "самоволке" он был виноват.
И свидетель явился, и молвил суду:
"Хлев остался слегка пустоват!"

И статью очень быстро Судья подобрал,
Но прочел ее как-то невнятно;
После Снарк три часа обвиненье читал,
Чтобы стало присяжным понятно.

Только было присяжным плевать на статью,
Кто, и в чем, и зачем виноват;
Все кричали про чертову эту свинью -
Очень громко и всё невпопад.

"Тихо! Здесь вам не тут! Вы порочите суд!" -
Так Судья заявил, возмущен.
Снарк в ответ ему: "Дичь! Вам бы надо постичь
Ипотечный военный закон!

Тут измена, конечно, любому видна,
Но без сговора и без корысти.
Так что грош обвиненьям подобным цена,
Лучше срок предлагаемый снизьте.

Самоволка была, отрицать не могу;
Но возможно и тут снисхожденье,
Ибо, словно в шелку, подсудимый в долгу,
Да и было ли тут преступленье?

Жизнь бедняги вверяю присяжным навек!"
И Судье прошептал: "Ваша честь!
Объясните жюри, сколько дать за побег,
И - шабаш. Очень хочется есть!"

Но Судья заявил: "Объяснять не учен", -
Так что Снарк это сам произвел,
Но при этом немало напраслины он
На несчастного хрюшу возвел.

Попытался вердикт изложить Старшина,
Но пошло это дело насмарку -
В том акцента ужасного, верно, вина…
Это тоже доверили Снарку.

Снарк давно от процесса ужасно устал,
А теперь - еще эта напасть…
Все заныли, когда он "ВИНОВЕН!" сказал,
А троих унесли в медсанчасть.

Приговора зачтенья минута пришла,
Но Судья уже вовсе зачах.
Снарк прочел приговор; ну а в зале была
Тишина, как на похоронах.

"Поросенка пожизненно надо сослать,
А потом - принудительный труд".
Все в восторге! Судья только вздумал ворчать,
Что такого нигде не дают.

Но Смотритель тюрьмы им сказал: "Ерунда!
Вы забыли важнейшее "но":
Приговор не исполните вы никогда -
Поросенок уж съеден давно".

Хоть покинул Судья с возмущением зал
(Чтоб совсем прекратить волокиту),
Озадаченный Снарк всё равно продолжал
Безнадежную эту защиту…

Так закончился сон, и послышался звон,
Был он громкостью в сто децибел:
Это Спикер извлек свой проклятый звонок
И Судейскому в ухо звенел.

Вой седьмой

Роковая судьба Счетовода

На охоту терпение взяли и болт,
Были с ними надежда и джем,
Против Снарка они применяли дефолт,
Добрый взгляд и питательный крем.

Вдохновился на праведный бой Счетовод:
Снарк был нужен ему позарез!
Он помчался зачем-то вперед и вперед -
И из виду мгновенно исчез.

Но покуда он шел, снарядившись болтом,
Бандюгад появился, стервец,
И оплел Счетовода длиннющим хвостом.
Стало ясно, что это - конец.

Счетовод предложил ему взятку сперва:
"Хочешь чек или кэш, кровосос?"
Бандюгад игнорировал эти слова
И ко рту Счетовода поднес.

Видя жуткую страсть - злошипучую пасть -
Счетовод фуэте закрутил,
С криком "Ша! Ни гроша!" сделал три антраша -
И свалился на землю без сил.

Тут сбежался отряд, и слинял Бандюгад -
Он от шума и крика устал.
Спикер звякнул звоночком три раза подряд
И промолвил: "Я этого ждал!"

Почернел Счетовод от прошедших невзгод
И утратил немало ума,
Стал жилет его бел от испуга, как мел, -
Это редко бывает весьма!

Но поднялся он вдруг, свой походный сюртук
Отряхнул - и, взглянув на друзей,
Попытался мычаньем и жестами рук
Им о драме поведать своей.

Спеть попробовал он - это было как стон:
Заунылый, бессмысленный звук!
После взял домино, повторяя одно
Непрестанно и нудно: "тук-тук".

"Поразил его рок! Это горький урок,
Но дела нам иные важны, -
Заявил капитан. - Скоро ночь и туман,
Снарка засветло взять мы должны!"

Вой восьмой

Исчезновение

На охоту терпение взяли и болт,
Были с ними надежда и джем,
Против Снарка они применяли дефолт,
Добрый взгляд и питательный крем.

Вот и сумерки. Тягостен путь и непрост…
Шел Сурок, позабыв про кисет,
Как в балете, слегка опираясь на хвост,
Нюхом опытным чувствуя след.

Капитан произнес: "Кто орет, как дурной?
Это тот… Как же звать-то… Забыл!
Он и машет рукой, и трясет головой -
Вероятно, он Снарка добыл!"

Это вызвало шок; и промолвил Стрелок:
"Вот же шут, и нелепый весьма!"
Возвышался Стюард - боевой авангард -
На вершине крутого холма.

Как литой монумент, он застыл на момент,
А потом - словно клюнул петух -
Он у всех на глазах сделал гибельный шаг:
Прямо в пропасть бездонную - бух!

И всего через миг все услышали крик:
"Снарк, тебе нынче будет труба!"
После - радостный смех, что вещает успех,
Но позднее - зловещее "Ба…"

А потом тишина охватила весь край.
Показалось немногим, что из
Этой пропасти тихо послышалось "…бай!" -
Или дул это слабенький бриз?

И искали они - но следа не нашли;
Не нашел бы и весь Скотланд-Ярд -
Ни костей, ни шнурков, ни вблизи, ни вдали,
Даже места, где сгинул Стюард.

В тот момент, когда он, словно сам Геркулес,
Подвиг свой совершал, несгибаем,
Он без шума и пыли навеки исчез -
Ибо Снарк был взаправду Бабаем!